Born as a stranger
В этом ноябре будет, охренеть, девять лет, как я занимаюсь помойколазанием. Сталкерством, гордо сказала бы я эти девять лет назад. Свалкерством, говорю я сейчас.
За эти годы поменялось очень многое. От чувства чего-то прям такого крутого, что выделяет из толпы, до практически повседнености, обычного хобби. В свободное время я люблю читать, общаться с друзьями и лазать по помойкам. От трепетного отношения к тусовке до прочного места в ней, хочется мне этого или нет. От восторга, причиняемого любым объектом, в котором есть ну хотя бы все стены, до отношения к нехилой такой части "да я туда даже поссать не пойду" и "да это какой-то парк культуры и отдыха". От вставания в семь утра и трёх часов на элке ради жалобно пустого лагерька до нескольких часов на машине ради заводика. От свалкерской группы (хотя вспоминаю я её очень тепло, и с некоторыми её участниками до сих пор крепко дружу) через гей-парады к небольшому кругу привычных лиц. И да, я даже сводила на хороший объект своего папу
Пожалуй, не поменялось только одно - я до сих пор не могу бросить это блядское времяпровождение.
Уже сколько думала - всё, годноты больше нет. Всё, покончалось. Всё, дикие школьники. Всё, надоело. Всё, хочу спать.
Нет. Появляется годнота. Старое сохранилось и дождалось меня. Обогнала школьников. Не надоело. Выспалась.
Не могу. Опять встаю хрен знает во сколько, еду хрен знает куда, ожидая неприятностей, и понимаю - не могу, не могу, не могу.
Папа после полазки меня спросил - что ты в этом находишь? А я уже не знаю. Раньше бы сказала - тишину, особое очарование...ещё бог весть что. Меня не интересует нисколько адреналин, на что напирают обычно зажопившие меня чопы, на фиг он не сдался. Идеальный сохран, вроде инженерки, уже ввергает меня в процессе перемещения в чувство глубокой безнадёги. Я уже и сама не знаю, что я в этом нахожу.
Но что-то не отпускает меня.
Модерировала сегодня фото башкирского тлена - и опять то сладкое болезненное чувство потери, эта реакция разложения, что так меня всегда волновала, сжимают моё сердце. Я как будто была там. Я слышала звук ударяющихся об землю капель, что летели через дыры в потолке. Я чувствовала узнаваемый из тысячи сырой запах. Я чувствовала хруст кмаенной крошки у себя под ногами. Ещё до этих девяти лет я пялилась на фотографии (а уже второй слёт подряд бухаю с их автором, бггг) и чувствовала атмосферу, ну, как ещё обозвать то, что меня позвало в тлен и дестрой. И очень радовалась, когда добивалась того же ощущения от собственных фотографий. Теперь я ношу эту атмосферу в себе, я - её часть и её преломляющая линза.
Ты слышишь меня? Я чувствую твою боль.
За эти годы поменялось очень многое. От чувства чего-то прям такого крутого, что выделяет из толпы, до практически повседнености, обычного хобби. В свободное время я люблю читать, общаться с друзьями и лазать по помойкам. От трепетного отношения к тусовке до прочного места в ней, хочется мне этого или нет. От восторга, причиняемого любым объектом, в котором есть ну хотя бы все стены, до отношения к нехилой такой части "да я туда даже поссать не пойду" и "да это какой-то парк культуры и отдыха". От вставания в семь утра и трёх часов на элке ради жалобно пустого лагерька до нескольких часов на машине ради заводика. От свалкерской группы (хотя вспоминаю я её очень тепло, и с некоторыми её участниками до сих пор крепко дружу) через гей-парады к небольшому кругу привычных лиц. И да, я даже сводила на хороший объект своего папу
Пожалуй, не поменялось только одно - я до сих пор не могу бросить это блядское времяпровождение.
Уже сколько думала - всё, годноты больше нет. Всё, покончалось. Всё, дикие школьники. Всё, надоело. Всё, хочу спать.
Нет. Появляется годнота. Старое сохранилось и дождалось меня. Обогнала школьников. Не надоело. Выспалась.
Не могу. Опять встаю хрен знает во сколько, еду хрен знает куда, ожидая неприятностей, и понимаю - не могу, не могу, не могу.
Папа после полазки меня спросил - что ты в этом находишь? А я уже не знаю. Раньше бы сказала - тишину, особое очарование...ещё бог весть что. Меня не интересует нисколько адреналин, на что напирают обычно зажопившие меня чопы, на фиг он не сдался. Идеальный сохран, вроде инженерки, уже ввергает меня в процессе перемещения в чувство глубокой безнадёги. Я уже и сама не знаю, что я в этом нахожу.
Но что-то не отпускает меня.
Модерировала сегодня фото башкирского тлена - и опять то сладкое болезненное чувство потери, эта реакция разложения, что так меня всегда волновала, сжимают моё сердце. Я как будто была там. Я слышала звук ударяющихся об землю капель, что летели через дыры в потолке. Я чувствовала узнаваемый из тысячи сырой запах. Я чувствовала хруст кмаенной крошки у себя под ногами. Ещё до этих девяти лет я пялилась на фотографии (а уже второй слёт подряд бухаю с их автором, бггг) и чувствовала атмосферу, ну, как ещё обозвать то, что меня позвало в тлен и дестрой. И очень радовалась, когда добивалась того же ощущения от собственных фотографий. Теперь я ношу эту атмосферу в себе, я - её часть и её преломляющая линза.
Ты слышишь меня? Я чувствую твою боль.